Книга На задворках вечности. Часть I. Рождение богов - Галина Раздельная

Это был необычный сон, но Энлиль уже не хотел просыпаться. Кошмар, мучавший его долгие годы, наконец-то сжалился над ним, подарив забвение. И ему нравилось купаться в нём, нравилось ничего не чувствовать, всё глубже проваливаясь в сплошную тишину темноты.

Энлиль вдруг осознал, что останется здесь навсегда, застрянет в своём кошмаре. Мысль, напугавшая его, тут же растворилась, вновь уступая место забвению. Это правильно. Его место было здесь, и он должен был погибнуть в том взрыве много лет назад. Он не мог выжить. Но выжил. И теперь сон исправлял эту ошибку, возвращая его сюда.

Всё правильно. Он останется вместе с женщиной, чьего лица он не помнил, но знал, что она его мать. Он больше не бросит её одну, не оставит погибать в мучениях, как делал это каждый раз, просыпаясь в холодном поту.

Острая боль в груди вновь вернула его к реальности. Почему лёгкие продолжают гореть, если ему так хорошо? Разве он не принял свою судьбу? Не согласился остаться? Боль усилилась, разрывала его изнутри, распирая лёгкие. Он видел слабое свечение, разрезающее его спасительную темноту. Оно шло от него самого, сочилось из небольшого отверстия в груди и поднималось вверх.

Энлиль попытался прикрыть его рукой, чтобы вновь окунуться в темноту, но свечение то и дело отгоняло спасительный мрак, возвращая его в мир боли. Он начал кричать, не в силах более терпеть, но, крик, как и раньше, продолжал тонуть в тишине. Чей-то едва знакомый голос с трудом проникал в его сон. Он приказывал ему дышать. Снова и снова.

Продолжая погружаться в невероятную боль, Энлиль хватался за этот голос, как за последнюю возможность. Он говорил ему «дыши», и Энлиль пытался. Голос перешёл на крик, ритм которого отдавал ударами в сжавшихся без воздуха лёгких. Энлиль осознал, он должен сделать вдох, иначе он не просто останется в этом сне, он умрёт. От этого глотка воздуха зависела его жизнь.

Он начал сопротивляться давящей со всех сторон темноте, словно пытаясь вынырнуть на поверхность. Каждое движение давалось с невероятным трудом, но голос продолжал вести его, а слабое свечение указывало путь. Медленно Энлиль поднимался выше, туда, откуда до него доносился звук знакомого голоса. Боль практически лишила его рассудка, любой рывок стоил огромных усилий, но что-то не давало ему сдаться вновь. Желание сделать вдох казалось сильнее даже желания жить. И, как бы глупо это ни звучало, Энлиль был готов умереть за один глоток воздуха, хоть и сам понимал, что и так умирает.

Его ладони коснулись вязкой поверхности сновидения, следующий рывок будет последним, и он сможет вырваться на свободу. Сопротивляясь поглощающей его темноте, Энлиль не стал терять время. Ещё немного, и он действительно останется здесь навсегда. Поборов боль в последний раз, он с силой разорвал поверхность сна, и в этот же момент его грудь наполнилась пьянящим воздухом с привкусом крови и крика.

– Молодец, дыши, дыши, – знакомый голос звучал уже совсем рядом.

Энлиль приоткрыл тяжёлые веки, и неясные образы, как продолжение сна, заполнили всё вокруг. Над ним парило чьё-то лицо, окутанное золотистым свечением. Оно наверняка всё ещё оставалось из его снов и, пытаясь прогнать наваждение, Энлиль вновь поспешил прикрыть глаза.

– Выкарабкался! Ах, ты, зараза! – этот рёв принадлежал тоже кому-то знакомому, но в нём и близко не угадывалась мелодичность и красота первого голоса, заставившего Энлиля очнуться. Но зато именно он окончательно привёл его в себя.

– Энки, чтоб тебя, зачем так кричать, – простонал Энлиль.

Он вновь открыл глаза, и на этот раз всё вокруг стало на свои места, отгоняя наваждение сна. Энлиль в одночасье вспомнил всё. Он и его отряд выполняли тайное поручение Канцлера в одной из враждующих с их Республикой системе. Им необходимо было освободить пленных дипломатов, и дело шло терпимо, до определённого времени, пока он сам же всё не испортил.

Оставив корабль за несколько миль от тюремного комплекса, Энлиль, возглавив небольшую группу, отправился к цели на двух автолётах. Раса, построившая эту тюрьму, не блистала особым развитием, но не брать её в расчет было бы глупо.

На подготовку у отряда ушло не больше часа. За это время на руках у Энлиля и его первого помощника и лучшего друга Энки появились планы каждого крыла тюремного комплекса. Ещё через полчаса экспертам из его отряда удалось обезвредить охранную систему. Теперь тюрьму защищали только мобильные отряды, пока ещё не знавшие об отказе охранной системы.

Энлиль и его бойцы быстро разыскали требуемые камеры. Оставалось только вывести заключённых и незаметно покинуть планету. И тут в дело вмешались молодецкий задор и доля предпринимательской жадности. Энлиль и Энки уже давно официально не состояли на службе у Республики, и лишь иногда, в обмен на выгодное сотрудничество и покровительство, выполняли тайные поручения одного из четырёх Канцлеров, выступая, по сути, наёмниками, и на хлеб себе зарабатывали подобным нелёгким, не всегда законным ремеслом, не имеющим одного определения или названия. И чаще всего касалось оно поимки опасных преступников. Так что, завидев среди предводителей тюремной охраны одного из разыскиваемых Республикой второсортных негодяев, друзья не пожелали упустить лишний шанс подзаработать.

Но, прежде чем скрутить преступника, оба благоразумно закончили начатое, вывели заключённых и переправили их на корабль. За новой целью отправились только вдвоём, что, по всей видимости, и стало ошибкой. К тому времени охранники тюрьмы заметили пропажу заключённых. Поднялась тревога, территорию всего комплекса наводнили дополнительные отряды. В такой суматохе Энлиль и Энки не то что не нашли свою цель, но не сразу разобрались, как вообще выбраться из тюрьмы. Отступать им пришлось уже отстреливаясь. На подходе к транспорту Энлиль, получив ранение в грудь, потерял сознание. Энки быстро затолкал друга внутрь и приказал улетать на корабль.

Энлиль пришёл в себя через двадцать минут после того, как они покинули планету. Преследования не последовало, что вполне очевидно. Подобными технологиями враждующая страна ещё не обладала.

– Вам придётся пробыть в регенерационной капсуле пару дней, пока повреждённые ткани полностью не восстановятся, – знакомый голос вновь вывел Энлиля из задумчивости. Но на этот раз он уже знал, кому он принадлежит.

– Спасибо, Иннат, – Энлиль поблагодарил лучшего медэксперта в своём отряде, – твой голос спас мне жизнь.

Девушка ничего не ответила, не скрывая своего недовольства. Ей вовсе не нравилось время от времени оказываться в подчинении у этих двоих сорвиголов. Но таков был приказ Канцлера: во всем содействовать и помогать временным командирам. Она выставила все параметры регенерационной капсулы и быстро удалилась, чтобы обследовать освобождённых заключённых, оставив командиров наедине.

После её ухода Энки сразу же умыкнул принесённый Энлилю поднос с едой, от которой тот отказался. Расслабившись, наёмник устало вместил своё огромное тело в неудобное кресло в углу комнаты. Впрочем, ему с его габаритами и внушительным ростом, достигающим практически двух с половиной метров, было трудно угодить во всем, что касалось удобств. Даже Энлиль, который отличался завидными физическими данными и был явно выше практически всех, кого встречал, иногда ловил себя на мысли, что на фоне друга он смотрится юнцом. Удивительно, но при своих габаритах Энки удавалось ещё и оставаться маневренным, расторопным и скорым на реакцию мысли и тела. Без этих качеств он бы не вернулся живым после первого же сражения.